Пьеса-однодневка.
Посвящается героям «счастливых» 1970-х и «проклятых» 1990-х.
Действующие лица.
Савва Шустрый – журналист, ведущий круглого стола «Где ты, счастье мое?».
Дима Кратьев – молодой перспективный политик, председатель Димакратической партии России.
Борис А.Б. – олигарх.
Семен Диссонанс – известный местный поэт.
Анатолий Борисович Брыкин – безработный, недавно вернулся из мест не столь отдаленных.
Анжела Борисовна – ветеран труда, знатный животновод.
Петр Глыба – мистик-экстрасенс.
Василий – просто друг дома.
Савва Шустрый: В темпе, в темпе ребята, быстрее за наш круглый стол, у нас очень мало времени. Через минуту мы вынуждены будем уйти на рекламу, и я не успею вас предста…
Рекламная пауза
середины и конца «проклятых» 1990-х.
Савва Шустрый: Итак мы снова в нашей студии. О том, кто участвовал в нашей дискуссии, вы узнаете сразу по окончании нашей передачи из выпуска новостей. Прошу садиться. Да сядете вы все наконец или нет?! Борис, эти господа не понимают, что время – деньги, ваши деньги, Борис…
Борис А.Б.: Сидеть!!!!!!!!
Все сразу садятся за стол, кроме Анатолия Борисовича Брыкина.
Борис А.Б.: А тебе что, особое приглашение нужно? Сам сядешь или тебя посадить?
Анатолий Борисович Брыкин (доставая из широких штанин дубликатом бесценного груза справку об освобождении из мест не столь отдаленных): Горбатого лепишь, начальник. Вот, смотри, я свое уже отсидел… Я лучше постою вот здесь, у двери, вроде как бы на шухере…
Савва Шустрый: Хорошо, господин Брыкин, оставайтесь в дверях, так сказать, привратником, хе-хе…
Анатолий Борисович Брыкин: Будьте спокойны, гражданин начальник, в случае чего привру, как надо!
отец «ок'кэйной» ваучеризации и приватизации всей страны...
Анжела Борисовна: Что-то я не разберу, где здесь президиум…
Борис А.Б.: Как где? Здесь!
Анжела Борисовна: И кто в нем?
Борис А.Б.: Как кто? Я!
Анжела Борисовна: А почему я не в нем? Я всегда сидела в президиуме. Я сидела в президиуме при Иосифе Виссарионовиче, меня постоянно сажали в президиум при Никите Сергеевиче, я отсидела там почти восемнадцать лет при Леониде Ильиче, я не вылезала из президиума при Юрии Владимировиче и Константине Устиновиче, меня не смогли выпереть оттуда Михаил Сергеевич и Борис Николаевич, меня не решились не пустить в президиум Владимир Владимирович и Дмитрий Анатольевич…
всегда сидели в каком-нибудь президиуме...
Савва Шустрый: Хорошо, хорошо… Давайте, чтобы наша дискуссия не утратила конструктивный характер, изберем почетный президиум в составе…
Анатолий Борисович Брыкин: Я тоже при них всех сидел…
Савва Шустрый: …в составе Бориса А.Б., Анжелы Борисовны и господина Брыкина. Кто «за»? Принято единогласно.
Дима Кратьев: Как единогласно? Я против!
Савва Шустрый: Против чего, уважаемый?
Дима Кратьев: Против всего! Вы нарушаете мои конституционные права избирать и быть избранным. Особенно быть избранным!
Борис А.Б.: Слава борцам за права человека!
Дима Кратьев: Я же сказал: я не «за», я – «против».
Борис А.Б.: Слава борцам против прав человека!
Савва Шустрый: Давайте господина Кратьева тоже включим в президиум…
Дима Кратьев с высоко поднятой головой поднимается в президиум, явно намереваясь занять в нем центральный стул, но его неожиданно опережает Анжела Борисовна.
Дима Кратьев: По какому праву эта особа села на мое место?! Я протестую! И вообще, я должен сидеть в президиуме сразу на двух стульях — на левом, чтобы в нужный момент сплавить все, что плохо лежит, налево, и на правом, потому что моё дело правое! Я буду жаловаться в Конституционный суд! Нет, я лучше сразу в Страсбург…
Неожиданно Дима замечает, что к его носу летит кулак Петра Глыбы, от которого он в последний момент, благодаря своему огромному опыту политической изворотливости, все-таки успевает увернуться.
Дима Кратьев: Ты что здесь кулаками машешь, придурок? Ты что, каратист, что ли?
Петр Глыба: Я не каратист. Я мистик.
Савва Шустрый: Дима, успокойтесь, он на самом деле мистик. Экстрасенс. Понимаете, он совсем не хотел сейчас съездить вам по мор…, по лицу. Он просто пытался поставить на место земную ось. Понимаешь, она куда-то не туда сдвинулась. Отчего у нас в России все беды. А он хочет поставить ее на место, чтобы мы все были счастливы! Понял?
Анжела Борисовна: А он этой самой осью крышу нам не сдвинет?
Савва Шустрый: Не волнуйтесь, Анжела Борисовна, он эту ось уже не первый раз здесь с места на место двигает…
и предсказатель будущего.
Семен Диссонанс: Тихо!!!!!!!!
Все нервно вздрагивают.
Семен Диссонанс: У меня экспромт! Вдохновение по мозгам маздануло! «Если нам он сдвинет крышу, то себе получит грыжу»! Ха-ха, не правда ли, очень остроумно!
и начала 1990-х Евгений Евтушенко.
Савва Шустрый: Ха-ха, н-да… Итак, мы собрались здесь, чтобы ответить на вопрос, есть ли в жизни счастье и в чем оно!
Спотыкается о лежащего на полу Василия.
Савва Шустрый: Василий, ты чего здесь разлегся? Давай за стол!
Василий встает с пола, и, немного повыгибавшись, усаживается на колени к Анжеле Борисовне.
Анжела Борисовна: Какой милый!
Гладит Василия по голове. Василий довольно зажмуривает глаза.
Савва Шустрый: Так что же такое счастье? Были ли вы когда-либо счастливы? Давайте каждый спросим…
Дима Кратьев: Давайте! Давайте! Я первый буду спрашивать, то есть отвечать, потому что только я и наша партия знают полноценный ответ на этот вопрос. Счастье – это когда тебе смотрят в рот!
Все смотрят Диме в рот. Дима счастлив.
Дима Кратьев: Счастье – это разгромить в дискуссии идейного противника, доказать ему что ты всегда во всем прав, а он – полное ничтожество!
Савва Шустрый: И часто, Дима, вы бываете счастливы?
Дима Кратьев: Часто! Каждый миг, то есть митинг. Если, конечно, идейные враги не передергивают.
Савва Шустрый: А бывает, что передергивают?
Дима Кратьев: Да каждый раз передергивают. Вчера, например, я принимал участие в интереснейшей, международной то есть, дискуссии. Нас было пятеро. Мы выступаем, а потом определяют наш рейтинг. Я выступил, всех разгромил, всех убедил. Посмотрели рейтинг – у меня круглый нуль. Ну явно же передернули, гады. Такое вот несчастье.
создатель и лидер Либерально-демократической партии
Владимир Жириновский.
Анатолий Борисович Брыкин: Ну, здесь ты не прав, Дима. Передергнуть, как надо, тоже большое счастье. Я один раз передернул туза – и червонец в кармане. Во!
Борис А.Б. (с презрением): Червонец… мелко это, Брыкин. Счастьем надо по-крупному ворочать. Вот мне, например, в рот никто не смотрит, разве что дантист, когда золотые коронки вставляет, тузов я не передергиваю, я их сразу в «шестерки» определяю, а спокойненько, без шума и пыли, раз – целый автозавод – и в карман…
Анжела Борисовна: Боренька, мне кажется, что автозавод в одном кармане не поместится…
Борис А.Б.: А у меня много карманов, Анжела Борисовна… А в них и заводы, и газеты, и пароходы, и просто Б.А.Б.ксы. И вообще, Анжела Борисовна, чем крупнее купюры, тем больше их помешается в один карман. Такой вот парадокс.
со своим бывшим заклятым другом, а потом заклятым врагом
и тоже олигархом «проклятых» 1990-х и «благословенных» 2000-х — Абрамовичем.
Семен Диссонанс: Тихо!!!!!!! У меня экспромт. Вдохновение по чердаку чердакнуло! «Чем крупней у нас купюры, тем трудней клевать их курам»! Ха-ха, остроумно, да?
Анжела Борисовна: Как вы талантливо и остроумно всех колете, Сеня!
Анатолий Борисович Брыкин: Ну, меня-то расколоть не так просто. Вход в зэкон – рубль, а выход из зэкона – два…
Дима Кратьев: Раскол! Даешь раскол! Борис, ты за раскол?
Борис А.Б.: А это смотря по тому, сколько мне за это отколется!
Семен Диссонанс: Тихо!!!!!!! У меня экспромт. Вдохновение по крыше шкрябнуло. «Чтоб поэтом стать верней, каждый день коли свиней»! Ха-ха, по-моему, ну, очень остроумно.
Анжела Борисовна: Ну, это ты загнул, Сеня. Прежде чем свинью заколоть, ее вырастить надо.
Савва Шустрый: А вы были когда-нибудь счастливы, Анжела Борисовна?
Анжела Борисовна: Была или нет – не знаю. А свиней разводила добросовестно!
Дима Кратьев: Так значит, это вы развели у нас в городе и районе такое свинство?!
Анжела Борисовна: Да, я! А вы думали кто?
Дима Кратьев: А я думал, что коммунисты!
были самыми уважаемыми людьми, элитой страны....
Семен Диссонанс: Тихо!!!!!!! У меня экспромт. Вдохновение по затылку звездануло. «Чтоб в России было чисто, замочите коммунистов»! В смысле – перемойте им все косточки! Ха-ха, правда, остроумно?
Помните его? Нет? А ведь когда-то с самим Ельциным за стул Председателя Верховного Совета РСФСР тягался почти на равных...
Внезапно дом начинает дрожать, и на стенах появляются трещины.
Анатолий Борисович Брыкин: Атас! Спасайся, кто может! Этот Петр Глыба не туда земной о-о-осью двинул!
Грохот. Дом рушится. Когда дым и пыль рассеиваются, становится видна груда хлама. Над ней скорбно стоит одинокий Василий.
Василий: Ну, вот, всегда так. Если уж заговорят о счастье, значит, жди несчастья. А о чем говорить-то? Много ли для счастья нужно? Чтобы в дом пустили, когда на улице дождь льет. Чтобы молочка дали или рыбки свежей. Чтобы за усы не дергали и на лапы не наступали. Чтобы против шерсти не гладили, и чтобы в подполье мыши водились… Вот и все. Мяу. Эх, люди, люди…
Василий медленно уходит прочь, гулять сам по себе.
Занавес
Олег ШАМРИЦКИЙ